Говорит Магадан, 12 февраля 2022 г. Наше издание с удовольствием сообщает о новой рубрике, которая, как мы надеемся, станет постоянной – “Этника”. Ее автор – студентка направления “Журналистика” Севастопольского филиала МГУ им. М.Ломоносова Ирина Дудник. Публикуем ее текст, посвященный анализу песенных практик эвенов.
Братские народы севера, названия, языки и песни которых звучат похоже, составляют менее двух процентов от общего числа жителей Магаданской области и Республики Саха. Эвенский язык, как и эвенкийский, относится к тунгусо-маньчжурской группе, но, в отличие от эвенкийского, признан «мертвым» наряду с латынью и древнеславянским. Тем не менее, эвены, эвенки и другие коренные народы Севера, благодаря бережному отношению к традициям предков, сумели сохранить памятники родного языка и донести их до наших времен.
Эвены и эвенки – аборигены Дальнего Востока, коренные жители Охотского побережья – до прихода русских в эти края не имели письменности вовсе. Не сложно предположить, как много информации было утеряно в течение долгих десятилетий, когда все истории, сказки, песни и другие элементы фольклора передавались из уст в уста, основываясь на доверии рассказчика к слушателю. В поисках лучших пастбищ для стад северных оленей и новых мест для охоты, племена кочевали от зимы к лету на разные территории, обмениваясь историями и новостями. Такие встречи высоко ценились в обстановке долгих полярных ночей и морозных зим, обретали сакральный характер, хорошие рассказчики высоко ценились, принимать их у себя в жилище было особой честью. Так и жила традиция устной песни от зимы к зиме, передавалась от очага к очагу, от старика к ребенку.
Возможно, кто-либо слышал, что эвены «поют о том, что видят». На самом деле, как эвены, как и эвенки, различают много видов песнетворчества: именные песни-обереги, имеющие три подвида (детский – сочиненный матерью ребенку, взрослый – сочиняемый самостоятельно и предсмертный), обрядовые песни, хороводные – например, песня народного танца «Хэйдэ», исполняемая запевалой, и песни-импровизации, которые в свое время очень удивляли русских колонизаторов.
Эвенский язык по звучанию напоминает русский с гораздо большим числом гласных «ы» и «э», и, возможно, тем, кто никогда его не слышал, будет сложно представить эвенскую песню. В реальности же песни-импровизации больше ритмичны, чем мелодичны, и сопровождаются каким-либо фоном или поются акапелло. Многие мелодии, как утверждают сами эвены, передаются по наследству, некоторые, наоборот, нельзя петь некоторое время после смерти автора. Бывали случаи, когда ребенок вдруг начинал напевать мелодию умершего родственника, которую никогда не слышал или слышал в очень юном возрасте.
Адуканова Евгения Ивановна из села Эссо* пела «Песню своего отца» и «Аннотацию к песне своего отца», в которой рассказывала о жизни родителя и передавала его слова, спетые им когда-то. К сожалению, на эвенском языке сохранилась только одна первая строчка.
Я сейчас хочу спеть песню своего отца.
Хой, я спою песню своего отца, он часто ее пел.
Би тыкэ аӄми бичэ икэвэн икэдэй некрэм.
Хой, аӄми икэвэн икэннэй некрэм, ӈэлэӈэй.
В сторону Алнея, как едешь, только снег идёт, в рот попадает.
Снег глотают, а сами всё равно в передовых бегут, он только их держит остолом своим, я сама тоже умею ездить на собаках.
Я ездила.
Вот они маленькие были.
Это она про бабушку, которая нам говорила,
Вот там пуктурэндишь (выстрелите), когда она пойдёт через день на охоту.
Как видно из текста, песня имела импровизационный характер и на бумаге напоминает стихотворение в жанре верлибра – неограниченное количеством допустимых слогов и слов на строфу и не имеющее ударного слова. К основному сюжету (в данном случае – об охоте) добавлялись дополнительные фразы-пояснения ( «Я ездила», «Это она про бабушку» и т.д.), обрастали новыми подробностями. При этом перед поющим стояла задача не выбиваться из общей ритмики произведения, что предполагало наличие развитого музыкального слуха и умения быстро адаптироваться к меняющейся мелодии, подбирая более короткие либо более длинные слова.
Вторая часть песни отца Евгении Ивановны является пояснением к изложенному ранее. С этих поясняющих слов и начинается новый рассказ:
Я сейчас хочу рассказать о том, что я спела.
Как раньше никакого современного транспорта не было.
Были только собачьи и оленьи упряжки.
Трудно было ездить по тундре без дорог.
Не было дорог, снега, по полтора метра, едешь-едешь, знаешь, где какие хребты, дорогу от ветров делаешь, когда снег сдувает с дороги, легче и легче дальше едешь, так добирались до места.
Я спела песню, как ехал охотиться мой отец, как пел песню о доме, о собаках, как трудно они шли, захлёбывались и ели комки снега, и всё равно шли вперёд и вперёд, несмотря на пургу.
Как трудно ехать…отец только дёргал нарту, где дорога трудная, держал остол, чтобы не тормозить и не зацепиться за кочку, а то можно сломать нарту.
Как видно из второй части «Песни своего отца» («Аннотации») – финалом выступления обычно служило сюжетное окончание. Особые, специальные реплики для обозначения завершения песни у эвенов не наблюдалось, что давало возможность удлинять песню новыми четверостишиями через некоторое время. Такие песни-ипровизации могли служить настоящим памятником быта коренных народов севера, живой летописью жизни в суровых условиях вечной мерзлоты, и по сей день являют собой важный аспект культуры нашей многонациональной страны.
* – Село расположено в среднем течении реки Быстрая. Расстояние от Петропавловска-Камчатского 520 км. Время в пути от краевого центра автотранспортом — 10 часов. В посёлке действуют школа на 400 мест, почта, отделение Сбербанка России, гостиницы, детский сад «Брусничка». Построен новый зимний спортивный комплекс «Оленгенде». Имеется аэродром для посадки вертолётов и самолёта Ан-2, автостанция. Открыт визит-центр Быстринского природного парка. Ежегодно в марте из села стартуют международные гонки на собачьих упряжках «Берингия». Особенность посёлка — практически всё отопление осуществляется за счёт природных геотермальных вод.
