Говорит Магадан, 5 апреля 2022 г. В прошлый четверг на любимом радио магаданцев, “Карибу Арт” (104,2 FM), состоялся очередной “Честный разговор”. Гость в студии – Олег Дудник, общественный деятель, социолог, аналитик и с недавних пор – руководитель медиахолдинга “Карибу” ответил на острые вопросы бессменной ведущей программы Татьяны Брайс. Публикуем этот разговор.
– Всем добрый день. Меня действительно по-прежнему зовут Татьяна Брайс. Сегодня на «Честный разговор» к нам пришёл профессиональный социолог, аналитик, общественный активист Магадана Олег Дудник. Но с недавних пор он ещё и руководитель нашего медиа-холдинга «Карибу». Животрепещущие темы мы здесь поднимаем. В общем, то, о чём говорят. Олег Владимирович, добрый день.
– Добрый день.
– Ну, прошёл уже месяц, как Вас назначили руководителем нашего медиахолдинга. Как освоились на новом месте?
– Ну, ещё осваиваюсь. Но, поскольку коллектив я знал достаточно давно, мы взаимодействуем последние годы и в рамках информационной политики муниципалитета, и по общественно-значимым проблемам – так как мы часто с Вами обсуждали острые темы, то, конечно, этот процесс достаточно нетрудный. Проведена уже ревизия, скажем так, инфраструктуры, которой располагает медиахолдинг. И, собственно, уже говорим о том, что в ближайшее время мы должны с Вами будем запустить целый ряд новых проектов.
– Дело в том, что куда бы Вы не приходили, за что бы не брались, обязательно начинает существовать какой-то новый проект, что-то начинает крутиться и вертеться. Даже на моей памяти – когда Вы стали первым председателем Общественной палаты, я прекрасно помню… Потом, когда Вы пришли руководителем в управление по информационной политике в мэрию – там всё забурлило; и «Вечерний Магадан» практически реорганизовали Вы. И в общем, куда бы Вы ни пришли, с Вашей лёгкой руки начинает что-то преобразовываться. Так вот, давайте тогда раскроем нашим радиослушателям и телезрителям наши планы на ближайшее время.
– Видимо, это связано с тем, что я придерживаюсь таких жизненных принципов, что не нужно плыть по течению – нужно менять окружающий мир вокруг себя под те цели и задачи, которые появляются с течением жизни. Да, есть о чём сказать по поводу этапов и шагов нового развития медиахолдинга «Карибу». Самым главным, на мой взгляд, шагом вперёд будет являться запуск с 1 мая этого года нового областного телеканала «ТВ Карибу». Некоторые нюансы мы сейчас ещё не будем озвучивать, но они, конечно, будут приятными для телезрителей. Это касается удобства получения информации и подключения. Единственное, на чем хочется акцентировать внимание: телеканал «Карибу» известен магаданцам очень давно и вещает на территории города Магадана около 20 лет, но за границы муниципального образования “Город Магадан” в предыдущие периоды выходить не удавалось. Кроме того, структура вещания была другой. И, видимо, отражала те периоды развития региона и страны. Сейчас мы выйдем на покрытие всей Магаданской области, то есть, расширим зону охвата, конечно, и, самое главное отличие – это работа телеканала без сетевых партнёров. То есть то, что раньше было традиционным не только для телекомпании «Карибу», многие региональные телекомпании, в общем-то, и сейчас вещают на базе федерального телеканала какого-то, организовывая вещание в виде врезок. Здесь – это будет полноценный телеканал: 168 часов в неделю, или 24 на 7, чтобы было более понятно радиослушателям. То есть не СТС, не РенТВ – там у нас партнёрство сохраняется, но, тем не менее, это будет полноценный, свой канал. Это, мне кажется, очень важно, потому, что мы сможем гораздо более эффективно освещать проблематику не только города, но и поднимать и региональные проблемы, также отстаивать права граждан, но только уже и в районах. Это то, чем традиционно был известен для телезрителей телеканал «Карибу» – всё это распространяется теперь и на территорию всей Магаданской области.
– Планы грандиозные, конечно, обрисовываются. Я не буду делать вид, что я удивлена всем этим планом, конечно же, я в курсе, и я действительно поддерживаю слова Олега Владимировича. Мы очень надеемся, что Вам понравится то, что мы планируем запустить с 1 мая. Это обновление не только телевидения, не только запуск нового телеканала, это обновление радиостанции, но всему свое время. Впереди ещё апрель, планы грандиозные. Главное, чтобы всё получилось, поэтому сплюнем через левое плечо и дальше продолжим нашу работу. Живём мы в очень сложное время. Знаете, какая есть поговорка? Как же надоело жить во времена перемен, хочется уже жить как-то спокойно, но никуда от этого не денешься. Время нестабильное: сложная специальная военная операция на Украине, ужесточение законодательства о фейках, расширение списка иноагентов, блокировка определённых соцсетей, о которых я не буду сейчас говорить. Не считаете ли Вы, что сейчас под угрозой свобода слова? Потому, что свобода слова – это всё-таки одна из базовых гражданских свобод, и если проблем нет, нужно ли какое-то развитие средств массовой информации? Опять-таки – расширение вещания телеканала нашего, то, о чём мы сейчас рассказали. Зачем всё это именно сейчас?
– Во-первых, я соглашусь с тем, что в последнее время действительно ужесточилось федеральное законодательство. Но нужно рассматривать ситуацию все-таки со всех сторон, только так можно объективно попытаться её оценить и сделать устойчивые, правильные выводы. Что касается законодательных ограничений, связанных с фейками, на деятельность и на действия наших вооруженных сил в рамках специальной военной операции – ну, это очевидно, это понятные контрмеры. Почему? Потому, что идёт откровенная информационная война. Исход этих боевых действий важен не только на театре военных действий – в умах людей противоборство мы тоже наблюдаем, и этому нужно, соответственно, противопоставлять какие-то меры. Что касается того, насколько этот шаг и предыдущие шаги сужают свободу слова – здесь можно и иначе интерпретировать. Дело в том, что мы, например – если смотреть на концепцию медиахолдинга «Карибу», всегда ориентировались на то, чтобы отстаивать права людей, то есть защищать их в различных ситуациях, спорных и каких-то конфликтных. Мы предоставляем слово как бы незащищенной стороне. Как правило, перед государственным механизмом, перед какими-то государственными инстанциями обычные люди чувствуют свою незащищённость. И в этом смысле трибуна, которая предоставлялась и предоставляется сейчас, и будет предоставляться – это «Карибу», это в том числе залог того, что эти ситуации будут рассматриваться, решаться с учётом законных прав граждан. Таким образом, мы можем говорить о том, что если мы сохраним этот курс, а мы его, конечно, будем в обязательном порядке сохранять, то одна из позиций телеканала – это защита этой свободы слова, о которой мы сейчас можем вести речь. Я считаю, что с учётом блокировки части соцсетей роль традиционных средств массовой информации (таких как радио, телевидение) сейчас будет возрастать. Это, на мой взгляд, тренд не на месяц и не на два. Это действительно история, которая позволит немножко переформатировать информационное пространство в нашей стране. И в этом смысле как раз развитие нашего медиахолдинга через запуск нового собственного областного телеканала – это история, которую можно анализировать и с точки зрения защиты свободы слова, которые мы теперь сможем распространять на территорию региона. И плюс — это некая площадка для поставки проверенной и объективной информации гораздо большему количеству телезрителей, чем проживает в городе Магадане.
– Мне кажется, «Карибу» всегда был трибуной для обращения магаданцев и – в том числе сейчас к нам очень много присоединяется колымчан именно с области – для того, чтобы через нас обратиться к «власть имущим». Я почему-то так их называю всех, ну, всех чиновников, честно говоря, объединяю, когда это слова, которые отмахиваются в основном от мелких проблем. Именно колымчан и магаданцев. Но дело в том, что вся наша жизнь состоит из вот этих маленьких проблем. И для каждого человека его проблема – самая грандиозная, всегда будет на первом месте. Она будет самая грандиозная; и когда он стучится в закрытые двери, когда от него отмахиваются в очередной раз, то вот эти магаданцы в лице нашего телеканала находят именно свою трибуну для того, чтобы обратиться, потому что, к счастью, наверное, ну, не наверное, а к счастью – чиновники вынуждены давать нам ответы.
– Обязаны.
– А вопросы эти моим задаём как раз таки от лица вот этих обыкновенных магаданцев, обыкновенных жителей области. Поэтому, конечно, эту трибуну, так сказать, убирать мы не будем. Как магаданцы к нам обращались – так же они могут делать это на регулярной основе в любое время практически, но единственное, конечно, в рамках возможного не в 00:00 звонить и кричать: «О, смотрите, у меня бегает стая безнадзорных собак!». Мы всегда поможем, ну, по крайней мере, мы постараемся сделать всё, что от нас зависит, вы можете обратиться к нашим журналистам всегда.
– Профессиональный социолог, аналитик, общественный активист города Магадана Олег Дудник, руководитель медиахолдинга «Карибу», кстати, примите наши поздравления, почему-то до сих пор в эфире с этим не поздравили. Ну что, про собак безнадзорных – в прошлом блоке на этом мы закончили – давайте про это и поговорим. Дело в том, что недавно губернатор Магаданской области сказал о том, что в Магадане проблема с безнадзорными собаками более-менее решена, но дело в том, что она остаётся открытой в регионах. Вот, например, к нам стало обращаться очень много сусуманцев. И дело в том, что, насколько я смотрю – мне присылали видео ночью в 00:00 из Сусумана, опять про собак; и я как-то поймала себя на мысли о том, что Сусуман скоро будет настолько заполнен безнадзорными собаками, причём агрессивными безнадзорными собаками, что они, по-моему, людей оттуда просто скоро выгонят, эти собаки. То есть Сусуман просто будет городом безнадзорных собак. Целые стаи этих одичавших четвероногих нападают там на детей, на взрослых. Так вот – как Вы думаете, как долго ситуация вся эта продлится? Почему она не разрешается? Почему задаю Вам такого вопрос? Ну, хотя бы потому, что Вы позиционируете себя как общественного деятеля. Вы вообще, как я уже в начале нашего разговора говорила, стояли у истоков создания Общественной палаты города Магадана, то есть вы знакомы с вот этими проблемами, Вы до сих пор в этих проблемах варитесь, Вы пытаетесь помогать людям их решить. Вот поэтому про собак возникает сразу вопрос.
– Ну, я соглашусь, что Сусуман – это сейчас, наверное, очень болезненная точка на карте Колымы именно по этой теме, то есть по ситуации с безнадзорными собаками. Оттуда идёт вал обращений людей в соцсетях и в редакцию телеканала, так сказать, везде, на всех доступных площадках. В группах в ватсапе сусуманских, в каких-то я состою, в каких-то не состою, оттуда пересылают также эти видеосвидетельства. Создаётся ощущение, что количество собак там безнадзорных, именно бродячих, ничейных, будет скоро сопоставимо с количеством жителей. И в этом смысле – да, можно, наверное, говорить – не знаю, понравится это самим сусуманцам или нет – но действительно, какая-то обоснованность есть, что Сусуман – это город диких бродячих собак. Но проблема не в том, как мы эту ситуацию назовем, проблема в том, как защитить ребенка, который идет в школу и должен пройти до забора образовательного учреждения через стаю, которая насчитывает до 10 особей, и сами эти собаки размером с маленького телёнка. Случаев нападений прямо очень много. Возникает закономерный вопрос, как к этому относится местная власть, силовики, правоохранительные органы? Потому, что на данный момент федеральное законодательство, на мой взгляд, не соответствует, абсолютно не соответствует проявлению реальных проблем в реальной жизни, связанных с бродячими собаками. Несколько лет назад под давлением зоозащитников была принята редакция федерального закона о том, что алгоритм действий – это вылов собак, передержка и выпуск их обратно в среду обитания, и это было заявлено как базовый такой процесс, при котором соблюдались, скажем так, интересы животного мира. Но как-то в этом законе абсолютно игнорируются интересы людей, которые составляют общество, которое избирало этих депутатов, которые приняли этот закон! То есть тут цепочка нарушена. Люди видят вот этот беспредел, который связан с тем, что сусуманские правоохранители бездействуют, на мой взгляд, и вот здесь хороший можно пример привести. Помните, несколько лет назад в Магадан забрёл медведь. Ну, некрупный медвежонок, скажем так, значит, наверное, двух или трёх лет максимум, и по улице Ленина бегал? В шесть утра или в пять утра – рано утром он бежал, а за ним ехала полицейская машина, и потом этого медведя, естественно, вынуждены были пристрелить, потому что он уже приблизился к одному из учебных образовательных учреждений. Это то ли детский сад был, то ли школа. Я сейчас уже точно не помню. У меня возникает вопрос, почему здесь полиция применила свои спецсредства и ликвидировала опасное, безусловно, опасное животное? И почему эти действия не применяются в ситуации нападений или только что случившихся нападений, когда об этом заявляют граждане, говорят: меня только что – они демонстрируют порванную одежду, они демонстрируют укусы и нанесённый вред здоровью – почему здесь никаких мер с помощью спецсредств полиция не применяет?
– Я прекрасно помню эту шумиху вокруг этого медвежонка, которого полицейские ну, скажем так, ликвидировали, потому что нашлось огромное количество людей, которые в соцсетях писали о том, что этого медвежонка нужно было обязательно отловить, отвезти куда-то, выпустить и так далее, и тому подобное. То есть всё равно огромное количество людей не поддержали это говорили о том, что полицейские не должны были применять, значит, оружие и так далее, и тому подобное. И вот эти все аргументы о том, что нужно было ждать охотоведа, который бы усыпил этого медвежонка и так далее. Для этого нужно время, и он бы успел убежать. Я думаю, что вот эти меры, если применять относительно безнадзорных собак, найдут огромное противодействие общество будет против; может быть; поэтому этот вопрос не ставится сейчас?
– Вы знаете, я вот не соглашусь с таким подходом, то есть, что значит общество? Это какая-то часть общества имеет такую позицию. Ну да, какая-то часть – это преобладающая или нет. Но я бы, например, исходя из той ситуации, которую мы видим по соцсетям – возмущение граждан, тех же сусуманцев – если мы берем диких и агрессивных безнадзорных собак, то там большинство, на мой взгляд, не на стороне зоозащитников. Именно потому, что каждый день они выходят на улицу, видят это своими глазами. Взрослые люди, которые выходят в магазин – а возле магазина стая из восьми-девяти собак накидывается на мужчину, и благодаря тому только, что он мужчина и всё-таки обладает и физической силой, и соответствующим психологическим настроем – он отбивается, заходя в этот магазин. А если бы это была девушка, если бы это была беременная женщина, если бы это был подросток или просто маленький ребёнок? Они бы не смогли отбиться. И в этой ситуации мы чётко понимаем – и зоозащитники это прекрасно понимают, что эти стаи создают угрозу жизни и здоровью детей, людей. И вот здесь возникает закономерный вопрос к правоохранительной системе – вы отчего тогда защищаете? Только от абстрактных бандитов, которых в Сусумане, может быть, не так много, как безнадзорных собак. А это угроза, когда она напрямую связана с возможным получением увечий, с возможным травмированием и лишением, соответственно, потенциала здоровья. Это что, не проблема? Тогда нам нужно завести новые войска спецназначения по борьбе с этой проблемой, если у нас полиция не считает это проблемой. В данном случае, на мой взгляд, вот как человека, который общественной деятельностью уже давно занимается, у нас достаточно инструментов в государстве и обществе. Просто ими надо пользоваться! Кроме того, на предмет этой общественной дискуссии – как нужно обращаться с дикими агрессивными животными, продолжать их в ответ сахарком подкармливать или всё-таки уничтожать? Я имею в виду, что не обязательно это должно быть так, как рисуют у себя в голове, наверное, зоозащитники: выходит автоматчик и начинает центре города с рук поливать длинными очередями, отстреливать. Нет, конечно! Нет, но таких собак отпускать обратно после их вылова – это тоже преступление. Это преступление, которое сейчас фактически легализовано. Подводя итог этой теме, я хочу сказать, что эта специальная военная операция переломила, вообще говоря, восприятие многих проблем российским обществом и вернула общество, на мой взгляд, или возвращает ещё, или в процессе – в нормальное состояние, не навязанное нам извне какими-то псевдодемократическими ценностями. Давайте возвращаться на наши базовые нормальные позиции нашей ценности. Человеческая жизнь – она превыше всего, и она не может сопоставляться на весах с жизнью ничейной, безнадзорной, ещё и агрессивной собаки. Это животное, которое не может даже рассматриваться в плане эквивалента жизни ребёнка или взрослого человека. Это нонсенс. Эта угроза должна сразу нивелироваться. Каким образом? Ну, уже есть достаточно много гуманных процедур: дротики со специальным усыпляющим средством и так далее. Я не призываю отстреливать собак на улице. Но, Вы знаете, этих собак после отлова категорически запрещено выпускать, потому что это не решение проблемы. Это глумление над здравым смыслом и над теми жертвами нападений собак, которые этого гуманизма не понимают… Вот давайте, скажем, ещё один факт – у нас многие говорят об этом в соцсетях, делали репортажи наши журналисты, также «Говорит Магадан» об этом писал: в Сусумане люди вынуждены ходить в городе днём и вечером, и круглосуточно с электрошокерами, с дубинками, баллончиками – не против бандитов, а просто потому, что они знают: за поворотом они могут встретить стаю и будут один на один с этой стаей. И какой будет исход этого сражения? Зависит только от вооружённости. Более того, многие говорят уже о том, что бездействие государственных органов и силовых органов в этой ситуации просто закономерно приводит или приведет к тому, что начнется самосуд. Собак начнут уничтожать те, ну, например, отцы, чьи дети подверглись нападениям. Была информация, что их уже травили неизвестные… И говорить, что-то или осуждать этих людей, допустим, с моральной точки зрения, я бы вообще не стал. Я бы наоборот – примеряя ситуацию на себя, если бы напали на моего ребенка, сказал бы, что, конечно, я бы схватил любую палку и сколько вот догоню этих собак – столько их там и ляжет. Но этот кровожадный самосуд нам не нужен. Вот для этого и нужно государство; для этого и нужен силовой блок, чтобы в нужное время купировать ту или иную проблему, угрозу. В этом смысле все-таки мы надеемся на то, что эта общественная волна, которая поднимается сейчас в Сусумане, на самом деле заставит людей по-иному отнестись к исполнению своих обязанностей. Специальная военная операция вообще сняла эти вот розовые очки, восприятие, которое нам навязывалось извне. Ещё раз говорю, давайте создавать новую страну, новую реальность, где всё-таки интересы человека будут на первом месте, и государство будет их обеспечивать. Не общественники должны об этом, прежде всего, говорить, хотя мы, конечно, будем отстаивать интересы людей, но хотелось бы услышать внятное заявление от представителей силового блока о том, как же они будут наводить этот порядок.
– Я сама отношу себя к числу собачников. У меня две собаки великолепные.
– Я тоже собачник.
– Я люблю собак, я люблю животных, помимо собак, у меня ещё другие животные дома живут, но при этом при всём когда речь идёт о жизни человека или всё-таки безнадзорной собаки, которая на него набрасывается, конечно, здесь, по-моему, выбор очевиден. И дело в том, что сами зоозащитники, когда начинаешь задавать им прямые вопросы – смотри, у тебя есть ребёнок; на твоего ребенка нападает собака, которая готова этого ребёнка искусать, растерзать, и всё, что ты выберешь? И дело в том, что почему-то я ни одного вразумительного ответа, обоснованного от зоозащитников не услышала. Они начинают сразу говорить о том, что это люди виноваты, что собаки становятся безнадзорными, мол, люди, вы заводите собак, потом вы их выбрасываете на улицу и так далее, и тому подобное.
– Сейчас, одну секунду. Можно я как раз подчеркну в этой дискуссии: на самом деле кто заводит собак? Ну, те же собачники. Потому что человек, который никогда не владел собакой – зачем его обвинять? Какая его вина в том, что тут появилась безнадзорная стая? В этом смысле не нужно перекладывать ответственность этим так называемым зоозащитникам на людей подавляющего большинства, которые собаками не владеют. Они тут ни причем. Они вынуждены сталкиваться с этой проблемой, с этой агрессией. И, конечно, они могут полагаться только, ещё раз говорю, на государственные органы. Поэтому вот эта дискуссия, мне кажется, абсолютно не имеет под собой оснований. Это ваша ответственность, собачники, за то, что возникают эти безнадзорные стаи, потому что часть владельцев собак, часть из вас, можно прямо сказать, бросают потом этих животных, не неся никакой ответственности. Но тут задача, если говорить об этой теме, не столько том, чтобы эту ответственность на них возложить. Это, наверное, тоже шаг необходимый, но он второстепенный в данной ситуации. Ну, например, в Сусумане в связи с остротой этой проблемы сначала нужно ликвидировать угрозу, а потом найти тех, кто, может быть, как-то к этому привел.
– Ну что, уходим опять на небольшую рекламу, обязательно вернёмся. Сахаром закупились, Олег Владимирович?
– Нет.
– Ладно, вернёмся обязательно процента поговорим. Цены, цены, цены, цены. Вопрос, который волнует всех магаданцев – не только магаданцев, конечно, абсолютно всю страну: серьёзный рост цен после падения курса рубля в последние месяцы. Я сама каждый день в новостях говорю о курсе рубля и доллара. Сейчас он немного уже снизился, слава богу, евро – 90, даже 96, 86 и 96 – там разбег всегда в 10 рублей. В соцсетях люди негодуют; и к нам в редакцию приходит очень много обращений. Из последних – заоблачные цены на офисную бумагу. Мы, слава богу, успели немножко себе соломки в этом отношении подстелить – купить несколько коробок одна будущее, но, говорят, что вроде бы в апреле, в середине апреля, уже эта проблема будет решена. Но посмотрим, недавно делали сюжет как раз-таки о дефиците сахара. В розницу. И вот Вы как считаете, это – объективные экономические процессы, которые появляются на фоне кризиса из-за того, что ввели такие крупномасштабные санкции, или всё-таки банальная спекуляция со стороны предпринимателей?
– Ну, что касается роста цен, то здесь, конечно, не нужно быть каким-то экспертом, экономистом, чтобы понимать, что есть товары, которые производятся внутри страны, и зависимость от цен у импортных составляющих комплектующих или каких-то расходных материалов либо крайне невелика, либо вообще может отсутствовать. И тогда возникает вопрос – с какого перепуга, как говорится? Да – цена внезапно начала расти. Мы эту тему, по-моему, обсуждали с Вами давно в привязке, например, к ценам на топливо, на бензин – у нас были периодические скачки даже в относительно спокойные времена. Был такой забавный мем, который гулял по соцсетям: курс доллара вырос – стоимость литра бензина выросла. Курс доллара снизился – но стоимость бензина выросла. Здесь мы видим, что попытка всю экономику свести к колебаниям курса доллара не выдерживает никакой логической, ну, так сказать, основы, никакой критики, потому что нет этой взаимозависимости. Вот, например, взять бумагу офисную. Я соглашусь с тем, что рост цен на неё в Магадане будет заметнее. Но нужно ставить под большой вопрос прежде всего работу надзорных органов, которые уполномочены по антимонопольным службам. Может быть, это даже прокурорские работники. Я сомневаюсь, что за две последних недели, как мы начали наблюдать этот рост цен после 8 марта, после праздничных мероприятий в город Магадан поступила большая партия бумаги новых поставок, закупленная по новым ценам. Я как-то не уверен в этом как потребитель. В этом смысле проверить это все элементарно по накладным – когда закупалась бумага и так далее. Если это переписывание ценников в розничных магазинах, то это ни что иное, кроме как попытка нажиться на кризисной ситуации, спекуляция; то есть здесь ничего законного вообще быть не может. За это нужно наказывать на самом деле. Что касается сахара – с сахаром не столько вопрос в ценах, хотя первоначально это был тоже скачок. Ну, и точно так же можно объяснить, проверить. Мы – регион, который в очень большей степени зависим от поставок продовольствия и многих других товаров из центральных регионов страны, либо раньше – из-за рубежа. Поэтому выяснить, что это за партия товара на полках, которая вдруг взлетела в цене, и когда она поступила – нет никакой проблемы. Вот, например, офисная бумага – это либо недостаточная работа, недостаточно эффективная работа надзорных ведомств; а при действии предпринимателей это, конечно, спекуляция.
– Как сами предприниматели обосновывают, почему завоз старый, а цена новая? Цена завышенная, потому что они говорят – поставщик повысил цены для того, чтобы закупить новую партию. Мне, значит, нужны деньги для покупки новой партии товара, а где мне эти деньги взять? Значит, я беру и повышаю ценник на тот товар, который у меня уже есть в наличии. Но при этом при всём люди, которые, я имею в виду, предприниматели, которые занимаются коммерцией на протяжении очень большого времени – десятки лет – скажем, с девяностых, да, они говорят: ребята, это так не работает. Если вам надо покупать товар, то берёте и покупаете товар, вы не должны возлагать ответственность на своих покупателей за то, что у вас подорожала новая партия продукции. Ну, это скорее всего, спекуляция. Здесь уже идёт речь о каких-то человеческих качествах самого предпринимателя. Я имею в виду – он думает: почему бы и нет, всё равно, если им нужно, они всё равно купят бумагу по полторы тысячи. Все эти офисные работники так и делают, в принципе, им всё равно нужна бумага.
– Я хочу сказать, что на самом деле не купят бумагу по полторы тысячи рублей. В этом смысле я бы посоветовал нам, гражданам, всё-таки занимать некую гражданскую позицию, что, в принципе, и будет происходить – даже на примере нашего медиахолдинга. Мы, как предприятие, конечно, используем офисную бумагу и закупаем её в определённых количествах, но по полторы тысячи мы закупать в прежних объёмах ее не будем. Мы пересмотрели свой документооборот, где можем отказаться от бумажного документооборота – мы там откажемся, заменим электронным; сократим просто нецелесообразную печать, потому что раньше бумага стоила копейки, и действительно никто её не считал. Это так и есть, это везде было. Теперь, поскольку она стала, ну, так сказать, золотой, конечно, будем взвешивать каждый шаг. Поэтому мы свое потребление более-менее безболезненно можем сократить. Если так будут делать и другие участники рынка, а я уверен, что при цене в полторы тысячи это неизбежно, то продавцы столкнулся с тем, что просто никто не будет покупать эту бумагу за полторы тысячи рублей. И если эта тактика спекулятивная, в надежде нажиться, заработать какие-то сверхдоходы в короткий период времени на фоне паники на рынке – то такая тактика не сработает. Соответственно, сверхдоходов они не получат. Ещё раз говорю, что цены, по идее, должны снижаться. Но на самом деле, чтобы этот процесс происходил всё-таки более эффективно и быстро, нужен надзор над этими действиями участников рынка. Я ещё раз хочу сказать свою позицию, я неоднократно раньше говорил, что так называемая рука свободного рынка, вера в этот тезис о том, что она сама наведёт порядок и приведёт к балансу, к равновесию спроса и предложения – эта концепция не работает уже давно. Не работает ни в Западной Европе, ни в Америке. Почему-то у нас экономисты либерального толка продолжают до сих пор об этом говорить, что вот, мол, нельзя нам допускать какие-то элементы госрегулирования или тем более надзорных действий. Что это – удар по свободе рынка. Ничего подобного. Рынок не должен быть базаром. И вот как раз спекулятивные эти вещи – это характерные элементы базара, которые у большинства потребителей вызывают такие негативные, в принципе, ассоциации еще с 90-х. Поэтому ещё раз подчеркну, что, на мой взгляд, недостаточно здесь работа видна тех надзорных структур, которые у нас существуют. Это как с собаками. У нас в принципе – ещё раз хочу сказать – у нас государство весь арсенал средств имеет, просто нужно пятую точку кому-то поднимать, отрывать от своего удобного кресла и начинать работать, демонстрировать, да свою работу, ну, а мы за этим будем следить.
– Ну, вчера прилетела новость, что всё-таки Федеральная служба России – я сейчас не имею в виду Магаданская – отделение возбудила в отношении крупнейшего производителя сахара дело возбудил, потому что они увидели, что там идёт сговор между производителем и руководителями крупных торговых сетей, ну, которые развиты на материке; у нас нет их представителей, но однако. Говорят, что в торговых сетях было обнаружено большое количество сахара на складах, но, значит, сам производитель для того, чтобы повысить цену – повысить они хотели на 50% на сахар – соответственно, это бы всё закладывалось и для розницы тоже. И они просили руководителей торговых сетей попридержать товар; то есть определённое количество сахара утром расфасовывалась, выкладывалось в торговый зал. А потом говорили – ребят, всё, дальше нет, то есть создавался искусственно ажиотаж вокруг этого сахара. Так что, друзья мои, сегодня опять поступила информация: в Магадане 75 рублей стоит сахар-песок, он в достаточном количестве в городе во всех торговых точках есть. Поэтому мы присоединяемся к этому призыву – не надо скупать сахар, с ним всё хорошо. Дело в том, что возникают такие вопросы, ну, в каких-то кулуарных беседах, почему именно сахар? В прошлый раз, когда началась пандемия, все стали скупать гречку и туалетную бумагу. Почему сейчас сахар? Но я всем отвечаю – наверное, теперь запасы гречки и бумаги у всех дома есть, еще с тех пор лежат, потому что всё это естественно, в свободном доступе. И теперь все думают: что ж бы ещё такое себе понабрать? Дело в том, что сахар продукт не скоропортящийся, поэтому решили люди – мы будем закупать его. Вот я не купила, не успела запастись. Вы тоже, да?
— Это паническая реакция на стресс, который вызван вот таким, конечно, серьёзным обострением международных отношений. Всё это понятно. На самом деле, если сказать о том, как государство должно себя вести – вот биржевые торги. Государство сделало паузу на Московской бирже, особенно на короткие продажи, где спекулятивное составляющая всегда была; люди, не стесняясь – трейдеры – на этом зарабатывали. Это их бизнес был. И что мы наблюдаем буквально за 3 недели, ну, после праздничных дней, 8 марта? В этом месяце уже с 31 числа будут разрешены короткие продажи, то есть все эти участники рынка увидели и получили достаточно информации, что их предприятия продолжают работу, то есть, соответственно, нет какой-то объективной угрозы для падения стоимости акций. Про курс доллара: мы видим, как он тоже демонстрирует тенденцию на снижение, запасов сахара в стране – более 2 миллионов тонн. То есть, когда мы получаем всё-таки объективную информацию, рынок будет успокаиваться, и потребители будут успокаиваться. Поэтому здесь ряд мер, конечно, должен приниматься, которые ограничивают какие-то вещи временно. И я уверен, что всё это успокоится, потому что огромное количество товарных позиций никуда не делось. Запасы в стране есть. У нас в принципе достаточно неплохо уже существовала эта капиталистическая модель, которая была заинтересована в производстве, доставке, то есть логистика работает. У нас не нарушено ничего, кроме определённых оценок в головах. Вот работать с головами через определённые механизмы, конечно, нужно.
– Ну, и в завершение нашего разговора, а мы уже на протяжении всего этого часа говорим о том, насколько кардинально всё изменилось. Дело в том, что Россия стала страной номер один по количеству санкции. Обогнали мы в этом не очень приятном деле даже Иран, Северную Корею; и говорят о том, что негативные последствия от санкций в полную меру ещё себя не проявили, и многие аналитики говорят о том, что через 2 месяца вы увидите, вот, через месяц вы увидите. В общем, говорят, что мы почувствуем и прямо прочувствуем на себе все эти санкции, что ждут нас тяжёлые времена и так далее и тому подобное. Вы, как социолог, как считаете, грядут всё-таки тяжёлые времена? И если да, как нам всё это переживать?
– Ну, конечно, прогнозируемо настают времена, которые не будут похожи на прежние, на последние относительно сытые и спокойные. Естественно, будет переходный период к какой-то новой реальности. Хотелось бы просто сказать о том, какой должна быть это реальность, которую мы ждём и которая наступит неизбежно? Если раньше мы говорили о том, что российская экономика действительно по многим – не по всем, но по многим направлениям – демонстрирует некий догоняющий тип развития, скажем так, и возьмём, давайте, для многих близкую ситуацию с автомобилестроением. Вот мы выпускаем уазики. По большому счёту, до сих пор выпускается модель Хантер, которая ничем не отличается от уазика, который начал выпускаться лет 50 или 60 назад со всеми соответствующими негативными характеристиками. Там двигатель, объем двигателя никакой, скажем прямо, там коробка надёжности, всё остальное, ну, скажем так, из какого-то прошлого века. Так и есть на самом деле. При этом многие страны другие демонстрируют – тот же Китай, он никогда не был лидером автомобилестроения – развитие автомобилестроения. Китай и автомобилестроение – это вообще две разные планеты. Что мы наблюдаем последние 10-15 лет? Там появились такие бренды и такие автозаводы, которые теперь достаточно легко конкурируют с нашими ладами калинами в ценовом диапазоне, но превосходят их по качеству, по конструкции и по всем остальным потребительским качествам, то есть они для людей становятся более интересными. Еще в Советском Союзе в шестидесятые годы принцип борьбы с этой отсталостью в каких-то отраслях уже был найден. Помните, как создавался АвтоВАЗ? Мы просто взяли и купили полностью лицензию – от начала до конца – на производство, на тот момент тат было 1-2 модели Фиата, то есть наши Лады – это, в принципе, Фиат. По контракту итальянцы построили, настроили и запустили у н нас крупное, очень крупное для даже масштабов Советского Союза производство автомобилей. Почему с девяностых годов, когда особенно в стабильные двухтысячные и 2010-е годы у нас очень хорошие были поступления от нефтедолларов, почему у нас никто этим опытом не воспользовался? Я вообще считаю, что вот это переосмысление, то, что сейчас происходит, оно должно привести в том числе к наступлению ответственности для чиновников государственного управления всех уровней. Потому что у нас никто не виноват, как оказывается. Вот опять – гром грянул – мужику остается только креститься. Подождите, у нас все эти годы были необходимые министры, да, были необходимые чиновники, которые получали немаленькую зарплату, наверное, и так далее, которые, как-то таким образом допустили, что до сих пор мы не можем наладить выпуск Сухого Суперджета сотого полностью из российских комплектующих, там достаточно немаленькая часть импортных; «МС 21». То есть авиастроение, автомобилестроение, оно у нас как было вот в том состоянии, доставшимся от Советского Союза, ну фактически примерно в таком и осталось. Я не понимаю, вот эти нефтедоллары, миллиарды миллиардов, ну, хорошо, давайте сейчас хотя бы, может быть, об этом задумываться? Единственный выход – это я с улыбкой об этом говорю – это, конечно, метафора – в Северной Корее Ким Ир Сен, основоположник этого пути – выступал с идеей развития с опорой на собственные силы. Как бы ни было кому-то печально и трагично, а кому-то смешно оценивать и сравнивать нас с Северной Кореей, единственное, что мы можем сделать, что будет правильно – это снова сместить акцент на развитие с опорой на собственные силы. Если у нас не будет производства в этих востребованных в 21 веке отраслях – это микроэлектроника, это автомобилестроение, это индустрия всей бытовой техники, которая имеет огромный рынок сбыта – это реальные деньги, людям нужны холодильники, пылесосы и автомобили, телевизоры и тому подобное – если мы это не будем производить сами, то в условиях этой тотальной экономической войны, этих огромных санкций, мы сами загоним себя в какой-то феодальный век. Единственная наша задача – это развивать собственное производство везде, где это можно. Если мы не имеем собственных наработок, ну, даже несмотря на санкции, можно через серый импорт, через, даже сказать, нелегальный импорт технологии заимствовать, как это делал Китай или Иран все эти годы. Там летает своя авиакомпания «Иран Air», и продолжает летать на боингах, на эйрбасах. То есть нет возможности у США и у Евросоюза, ну, скажем так, обеспечить стопроцентную блокаду России. Тем более такой страны как Россия, но надо, чтобы мы видели, что весь государственный механизм переориентировался, и тогда у нас появятся рабочие места, тогда у нас появятся достойные заработные платы, потому что будет производство. Будем что-то производить и продавать, и тогда у нас будет шанс на то, что мы, несмотря на политические веяния за рубежом просто будем спокойно существовать, развиваться и жить своей жизнью.
– Я вас благодарю, спасибо большое, до встречи в эфире, Олег Владимирович. С вами было программа «Честный разговор», здесь, на радио «Карибу Арт»; меня по-прежнему зовут Татьяна Брайс, и я надеюсь, что наши встречи продолжат быть регулярными. Олег Владимирович, всего доброго.
– До свидания.
